«Одна на всех»: истории героев из Прибалтики — летчика, разведчика и снайпера
В стремительном штурме Кенигсберга участвовали бойцы из разных республик Советского Союза, как и во многих других операциях. О том, что разгром нацизма — это общая победа, спецпроект Первого «Одна на всех». Сегодня истории героев из Прибалтики: летчика, разведчика и снайпера.
На чудом сохранившихся кадрах киноочерка студии «Таллинфильм» эстонскому летчику Энделю Пусэпу под 70. И на склоне лет море для него пусть не одна, но пламенная страсть.
Невестка Энделя Пусэпа много лет хранит архив своего героического тестя — человека, который мало того, что неплохо рисовал, так еще и безо всякого музыкального образования играл на нескольких инструментах. А с небом была связана вся жизнь, еще довоенная.
Перед этими людьми мистер Буллет — американский посол — снимает шляпу. Не он первый, не он последний. Те, кому в конце 30-х рукоплескал весь мир, для летчика полярной авиации Энделя Пусэпа были не только героями — близкими друзьями. Это он принимал участие в поисках пропавшей экспедиции Леваневского, а в экипаже Водопьянова летал вторым пилотом.
В августе 1941 года советские бомбардировщики взяли курс на Берлин. Ни один камень не содрогнется в Берлине, утверждал Геринг. Но камни в Берлине содрогнулись. На обратном пути тяжелый бомбардировщик попал под огонь зениток — из пробитого бака вытекло топливо, дотянуть до своего аэродрома было невозможно. Экипаж приземлился на территории оккупированной врагом Эстонии. И что это, если не судьба?
«Там пастушок пас стадо овец. Очень испугался. Летчики его обступили. Он знаками дал понять, что он не знает русского языка. И вот когда подошел Пусэп, он его на чистом эстонском спросил: «Не подскажешь, как нам добраться до своих?» Мальчик обрадовался, все рассказал, где что можно, как пройти. И вот они достаточно успешно вернулись в свой полк», — рассказывает старший научный сотрудник Центрального музея ВВС Александр Санников.
Потом было еще много полетов. Тысячи килограммов сброшенных бомб и часы в воздухе аккуратно подсчитаны и внесены в наградной лист. А вот чего там нет, так это подробного описания полета, после которого Энделю Пусэпу и присвоили звание Героя Советского Союза: в конце мая 1942 года экипаж тяжелого бомбардировщика ПЕ-8 совершил перелет через оккупированную Европу в Англию, и дальше через океан в Вашингтон с наркомом иностранных дел Молотовым на борту — секретная миссия чуть не закончилась катастрофой
«Под нами уже Америка, а жара усиливается с каждым часом. Возникает реальная опасность сжечь моторы. Они и трещат, и маслом облиты. Пришлось выключить один мотор, чтобы не сжечь окончательно свечи. Немного дальше — убавить мощность второму. И так, на двух с половиной моторах. Обрадовались, как дети, когда увидели перед собой дорожку вашингтонского аэродрома», — рассказывал сам Пусэп.
Понятно и без перевода — а уж с сегодняшнего исторического расстояния едва ли возможно переоценить визит Вячеслава Молотова в США, после которого активизировались поставки по ленд-лизу и впервые прозвучало словосочетание «второй фронт». И тот полет, и другие события своей боевой жизни Эндель Пусэп описал в не раз переизданных книгах.
По сравнению с ними 32 страницы воспоминаний другого героя советской Прибалтики литовца Вацловаса Бернотенаса выглядят школьной тетрадкой, но от того нисколько не теряют в ценности для нескольких сменившихся с тех пор поколений:
«Что творится на этой высотке, какие пакости готовит нам на том ее склоне враг — выяснить все это приказано нам, разведчикам. И все мы живем одной только мыслью: во что бы то ни стало захватить языка».
События эти разворачивались летом 1943 года, немцы тогда готовили операцию «Цитадель» в Курской и Орловской областях. Планы фашистов советскому командованию были известны, но без нужных подробностей.
Взводу старшего лейтенанта Бернотенаса предстояла разведка боем. Чего это стоило уже с первых минут, можно понять из описания подвига в архиве Министерства обороны.
«Бернотенас на подходах к проволочным заграждениям был серьезно ранен в грудь, в шею осколками разорвавшейся мины, но первым прорвался через проволочное заграждение, но затем получил новое осколочное ранение в левую ногу. Первым же ворвался в неприятельскую траншею, где сам уничтожил шесть немецких солдат. Продолжая продвигаться и очищать окопы от врагов, Бернотенас убил еще несколько немецких офицеров», — рассказала главный документовед по работе со СМИ и общественностью Центрального архива МО РФ Юлия Венгер.
Бернотенас потом вспоминал, что в пылу боя чуть не забыли о тех самых языках.
«Мы прыгаем по петляющей налево траншее в глубину вражеской обороны. Перед нами распахнута дверь в землянку. В углу обалдело торчит фашистский унтер-офицер. Скулы у него судорожно дергаются, будто к ним подключен электропровод. Подходим к немцу, хватаем его и крепенько тряхнув, тащим из землянки», — писал он.
Своих бойцов вместе с пленными немцами Бернотенас отправил в часть, а сам прикрывал их отход — после нескольких новых ранений с перебитыми ногами ползком пробирался к своим неделю. Подробности о добытых языках, конечно, в наградных документах по соображениям секретности указывать было не принято. Но историки кое-что раскопали.
«Что можно найти, это именно то, что языки были добыты, причем важная и ценностная информация содержалась, скажем так, не только в их головах, но и была добыта еще и карта расположения частей на этом участке фронта, где располагалась 16-я литовская дивизия», — рассказывает историк Наталия Селюкина.
Звезду Героя Бернотенас получил в июне 1944 года, а уже осенью его дивизия участвовала в освобождении Прибалтики. И вот части Красной армии входят в Вильнюс.
«Одна из самых редких фотографий, наверное, самая редкая, потому что везде, в открытых источниках, я нигде не встречала подобной фотохроники», — отмечает Наталия Селюкина.
Вацловас Бернотенас в парадном строю, он слева — дивизионный фотограф подробно фиксировал боевой путь литовский дивизии. А вот после войны снимки Бернотенаса действительно редкость — вот он с коллегами в национальной литовской библиотеке, где до конца жизни заведовал отделом редких книг, об этом есть и строчка в личном деле.
Вообще, эта небольшая папка чаще всего и позволяет проследить военную географию — как у латышского снайпера Яниса Вилхелмса — по ранениям из обязательной автобиографии. А всего снайпер Янис Вилхелмс был ранен восемь раз. Но, конечно, не этот счет стал для него главным уже в начале 1942 года.
«Вилхелмс со своей винтовкой Мосина выдвигался ближе к переднему краю противника, вел активное наблюдение за позициями противника, отмечал точки, где чаще всего появляются немецкие солдаты, офицеры. И за первые две недели марта на счету Вилхелмса будет уже около 48 уничтоженных врагов. То есть тут такой боевой счет откроет меткий снайпер латышский», — рассказывает хранитель фонда Музея Северо-Западного фронта Инна Буракова.
К лету 1942 года этот счет перевалит за полторы сотни — лейтенант Вилхелмс получит Звезду Героя, а газета «Комсомольская правда опишет двухдневную снайперскую дуэль:
«Янис уже подумал было с досадой: «А что, если немец и живет там, под пнем? Неужели двое суток потрачены понапрасну?» Но вот Янис заметил движение. Из своей норы осторожно выполз немец. Уже смеркалось. Янис аккуратно приложился к винтовке, прицелился и плавно спустил курок. Пуля нашла мишень — немец замер».
А на следующий день «Комсомолка» расскажет о том, как Герой Советского Союза передает боевой опыт, есть и редкая фотография с ученицей Моникой Мейкшане — она не считала снайперское дело не женским.
«Девчонка все-таки добилась разрешения вступить в стрелковые ряды, потому что, опять же, вопрос командования был к ней всегда такой: «Такая маленькая, что ты будешь делать?» Но тем не менее с винтовкой своей справлялась умело, и это была одна из таких самых результативных учениц Вилхелмса», — рассказывает Инна Буракова.
А это уже 1944 год. В Ригу тогда вошла и дивизия Вилхелмса — после войны он служил здесь в милиции. А свою верную винтовку подарил музею. Историки так и не сошлись во мнении о точном числе личных побед латышского снайпера. Впрочем, ни он, ни миллионы воинов Великой Отечественной никогда не делили общую победу ни по фамилиям, ни по национальностям, потому что хорошо знали цену подвига народов большой страны.