Аналитическая программа «Однако», интервью В.В.Путина

Интервью и.о. президента РФ Владимира Путина программе "Однако" ОРТ (ведущий Михаил Леонтьев). 7 февраля 2000 года (Часть I)

Ведущий: Здравствуйте, Владимир Владимирович.
Владимир Путин: Добрый день.
Ведущий: Ну, начнем, естественно, с Чечни, поскольку это самое важное, что сейчас все-таки происходит. Вот сейчас наметился какой-то, перелом, говорят, да?
Владимир Путин: Что значит перелом? У нас не было сомнений, что это закончится восстановлением законности и уничтожением террористов. Если кто-то и сомневался, то я ни на секунду. Иначе не начинали бы всего того, что там происходит. Ну, а что касается непосредственно ведения боевых действий - вот с сегодняшнего дня - да, террористы получили показа-тельный урок, очередной показательный урок. И им нанесен, я думаю, очень трудно восполнимый урон. В этом смысле можно говорить о переломе. Что дальше? - всегда возникает вопрос. Дальше должно быть полное уничтожение крупных бандформирований, их рассеивание и уничтожение. И затем, об этом уже военные сказали, мы перейдем к планомерному выводу воинских подразделений с территории Чечни с одновременным расквартированием там на постоянной основе одной из дивизий Вооруженных сил.


Ведущий: Что такое крупное бандформирование?
Владимир Путин: Крупное - это насчитывающее, скажем, до десятка, до 15, до 100 человек. Ясно, что появятся какие-то люди, которые прикопали где-то автомат, спрятали где-то гранатометы.
Мы можем еще сталки-ваться довольно длительное время о проявлениями насилия и вооруженной борьбы. Но это уже будет совсем другое, чем то, с чем мы столкнулись, когда крупные формирования, насчитывающие несколько тысяч человек, вторглись на территорию Дагестана. Знаете, то, что нам удалось сделать вместе с вами, - нам удалось с вами донести до сознания каждого рядового гражданина трагизм происходящих событий и важность этих событий для всей страны. И согласимся, совсем недавно, еще летом прошлого года нам с трудом удавалось прогнозировать, как отнесется общественность к тому, что началось на Северном Кавказе снова, даже если началось не по нашей вине. Не мы же напали на Чечню, а с территории Чечни пришла агрессия на территорию других субъектов Российской Федерации. И то не было понимания того, как общественность будет реагировать на все происходящее. Нужно было определенное мужество для того, чтобы принимать определенные решения и выстраивать последовательность наших действий силового характера. Так что общественное признание есть. Соглашусь, наверное, с вами в том, что, наверное, и этого недостаточно. Этими людьми (защитниками России), конечно, надо гордиться.
Что касается того, что мы что-то замалчиваем, - это неправда. Повторю только мысль о том, что мы не должны допустить раскручивания тезиса о чрезмерных потерях для нанесения морального ущерба обществу. Вот эта карта пытается сейчас быть вброшенной в общественное сознание. И вот это на самом деле опасно. Ведь во все времена и во всех вооруженных конфликтах всегда этот тезис использовался. Вспомним пораженчество большевиков. Они желали поражения России в Первой мировой войне, рассчитывая на то, что режим падет и они придут к власти. Вот это было - это же факт. То же самое было и в первую чеченскую нашу кампанию. Я уж не буду там в другие дебри забираться исторические.
Ведущий: Россия страшной пеной в общем-то, насколько я понимаю, осознала необходимость того, что делается. Это заметно. Что касается наших партнеров западных, они не понимают или делают вид, что не понимают. Вы знаете, некоторые каналы, испытывают дефицит от общения с вами, они приглашают, предположим, господина Ведрина и спрашивают: какой он, какой Путин, что на самом деле? А вот какая она, Олбрайт? Какие они на самом деле? Действительно ли они не понимают или им выгодно не понимать, вообще что они действительно от вас хотят?
Владимир Путин: Вы знаете, я же не могу влезть в душу, в голову каждого конкретного политика и совершенно определенно и точно оказать, что он думает, чего понимает, чего нет. Я думаю, что действительно иногда есть непонимание. Очень часто руководствуются внутриполитическими процессами в тех странах, где они сами живут и государственными деятелями которых они являются. Прежде всего думают о предвыборных ситуациях у себя на родине. Но кто из них знает лучше, чем мы, что если от России силой будут отдирать куски ее территории, то тогда это приведет к полной дезинтеграции управления страной. Ну, это можем и знать, и чувствовать только мы сами. Кроме того, когда я некоторым своим коллегам говорил в общем то для нас понятные вещи, я видел, что они, в принципе, знают о том, что там происходит, но как бы опасности, остроты не очень чувствуют.
Что я имею в виду? Я, например, глубоко убежден теперь, что дело уже не только в самой Чечне и не столько в самой Чечне. Дело в том, что на значительном постсоветском пространстве мы сейчас столкнулись с проблемами перераспределения силы. Или, если хотите, геополитическим распределением или попытками геополитических изменений. Вот вспомним, давайте, события в Таджикистане. У нас там стоит 201-я дивизия. Если мы ее оттуда уберем, там через месяц будет… - мы столкнемся там с трагическими событиями на самом деле. И мы это очень хорошо понимаем. Понимают ли это наши партнеры на Западе? Так вот, Таджикистан - это только одна площадка. А там есть еще и Узбекистан, есть еще и Киргизия, на территорию которой в прошлом году зашли крупные банды и захватили значительную ее территорию в горах. Есть и другие точки опасные, весьма опасные из-за агрессивных устремлений некоторых экстремистских сил. И эти экстремистские силы явно пытаются освоить эти территории. В этом контексте Чечня - это только один из фрагментов этой их обшей борьбы за передел мира. Ведь не случайно, не случайно те люди, которые поставили под контроль чеченскую территорию, не удовлетворились борьбой за самостоятельность Чечни, а пошли дальше. Они вышли за границы Чечни с идеей отторжения от России новых территорий и создания государства от Черного до Каспийского моря. Просто создалось впечатление, что вот этот регион бывшего Советского Союза настолько слаб, что он может стать легкой добычей. Ну, судя по тому, что произошло в Киргизии, допустим, у них есть основания так полагать: что же, прошли, их никто не остановил, захватили целую территорию, заложников захватили, в том числе и иностранных, - японцев, как вы помните.
А есть еще и другая опасность. Вот мы все, все говорим о проблемах возможной дезинтеграции России. Если, значит, этим экстремистским силам удастся закрепиться на Кавказе, не только закрепиться в Чечне, но оторвать и другие территории, и вот эта зараза, она же может пойти по Волге наверх - там перекинуться на другие республики. Потом либо мы столкнемся в полной югославизацией России, да, или, значит, нужно будет согласиться с тем, что эта территория будет разделена на несколько самостоятельных государств. Вот кто-нибудь подумал о политических и геополитических последствиях такого рода развития событий в мире? Я, когда разговаривал со своими партнерами, да, я многим из них прямо оказал: мы не только разочарованы позицией Запада, мы считаем, что в национальных интересах подавляющего большинства стран Запада является прямая политическая и экономическая поддержка России в ее борьбе с этим экстремизмом международным. Прямая.
Ведущий: Лукашенко, президент Белоруссии, сказал, что он договорился, что Россия будет защищать Белоруссию в случае нападения на Белоруссию, да?
Владимир Путин: Белоруссия наш союзник. И мы будем защищать Белоруссию. Забота о союзниках - это не просто забота там, знаете, в интересах каких-то третьих государств. Это забота о нашей собственной национальной безопасности, имея в виду, что эти задачи в области безопасности являются совместными о нашими союзниками. Иначе бы эти государства и нашими союзниками не являлись бы.
Ведущий: Такой наивный вопрос. А кто наши союзники?
Владимир Путин: Ну, во-первых, все страны Содружества независимых государств. Для начала. У нас есть союзники в Европе, их достаточно. Нашими союзниками могут являться все, кто разделяет наши представления о многополярном мире, допустим.

Ведущий: Есть ли какие-нибудь страны, может быть совсем невеликие державы, а соседи наши, которые об этом думают, где мы встречаем понимание, да, кроме Белоруссии?
Владимир Путин: Ну, я думаю, что особенно после последних событий лета прошлого года об этом задумались центрально-азиатские республики бывшего Советского Союза и закавказские республики. Ну, вот почему мы никогда не говорим, - то есть сказали это, промелькнуло в прессе, и все, об этом забыли. А ведь вот, допустим, западные страны сейчас активно поддерживают Грузию. И хорошо, и слава Богу. Грузия - дружественное нам государство. Но именно на территории Чечни были подготовлены террористы, которые совершили покушение на Шеварднадзе. И грузинская сторона знает об этом. ФСБ поймала этих людей и некоторых из них выдала уже Службе безопасности Грузии. Это доказанный факт. На территории Чечни готовились эти террористы. Так же, как готовились на территории Чечни террористы, которые пытались или покушались на жизнь президента Узбекистана Каримова. То есть, на территории Чечни был создан анклав бандитский, на котором готовились террористы для покушения на жизнь руководителей других государств. Это явно вышло уже за территорию самой Чеченской республики. Но об этом стараются никто не вспоминать. Почему?
Ведущий: Создается впечатление, что Россия все время предоставляет Международному валютному фонду какие-то дикие документы, отчеты, говорит о том, что мы выполнили и перевыполнили согласованную программу. Кредитов нам не дают, нас обижают. Мы говорим, что МВФ нарушает…
Владимир Путин: Кто нас обидит, тот трех дней не проживет. Не надо - обиды не надо.
Ведущий: Вот мы просим или не просим кредиты? На чем строятся наши отношения с этой организацией?
Владимир Путин: Вот, я просто хочу вам доложить, может быть, внешне выглядит так, что продолжается какой-то торг и борьба за кредиты. Но на самом деле, я полагаю, это далеко не самое главное.
Я думаю, было бы абсолютно неверным рвать наши отношения с международными финансовыми организациями. Но и неправильно было бы чего-то клянчить. Вообще, у нас большая и в принципе самодостаточная страна. Не надо отказываться. Знаете, вот известный русский оборот: "Дают - бери, бьют - беги". Вот, это примитивно, но правильно. Если придут и дают, и на хороших условиях, просто глупо от них отказываться. Глупо. А финансовые международные организации предоставляют кредиты на хороших условиях. Вот. Но это не самоцель - получение кредитов. Целью, я считаю, сегодня является поддержание хороших рабочих отношений с международными финансовыми организациями, в том числе и с МВФ, как с организацией, прежде всего, экспертного характера, как с организацией, целью которой является вмонтирование стран с развивающимся рыночным хозяйством в мировую экономику. И в этом смысле вот, я лично полагаю, нам не нужно не только прекращать, нам нужно развивать отношения со всеми международными финансовыми организациями, с Мировым банком и с МВФ, но это не значит, что мы должны оттуда чего-то клянчить. Вот с Мировым банком, допустим, у нас очень позитивно развиваются отношения, на мой взгляд. Как вы знаете, несмотря ни на какие политические процессы, мы получили кредит.
Ведущий: Впервые за 15 лет у нас промышленный рост таких в общем то достаточно значимых масштабах. Но понятно, известно, что цены на нефть еще хорошие. Да, но ведь были же уже хорошие цены, там, года четыре назад, никакого роста не было?
Владимир Путин: Ну, вы правы, конечно, что и раньше были ситуации, когда конъюнктура, скажем, цен не только на нефть, но и на другие товары, которые являются традиционными в последнее время нашими статьями экспорта, поднимались, а как бы заметного воздействия на экономику страны в целом мы не чувствовали. Что произошло сейчас? Ряд факторов. Нужно признать, что не только цены на традиционные товары наши экспортные повысились на мировых рынках, - это позитивно отразилось на нас - но и тот обвал, который произошел в августе 1998 года, девальвация рубля, улучшила в целом ситуацию для предприятий, которые работают на внутренний рынок, потому что произошло импортозамещение. Люди, попросту говоря, перестали покупать импортные товары, потому что они оказались слишком дорогими для них. Это объективно. Но было бы неправдой утверждать, что только это. Я думаю, что так называемый экономический блок правительства все-таки смог воспользоваться этой ситуацией на этот раз, для того чтобы путем довольно жесткой и последовательной политики привести дело к росту объемов реального производства. То есть, мы не пошли по пути разбазаривания вот этих доходов, полученных сверх ожидаемых. Мы постарались не увеличивать чрезмерно социальные запросы. Нам очень хотелось, значит, сделать нечто заметное в социальной сфере, но тогда бы мы откачали определенные ресурсы из промышленности. В общем, вот это все - такой баланс, понимаете: с одной стороны нужно, конечная то цель - это благосостояние народа. Оно не может быть достигнуто путем проедания всего и вся. Это благосостояние может быть основано только на реальном росте экономики. Плюс, нам удалось сохранить и выдержать так называемые основные параметры, макроэкономические параметры бюджета.
Ведущий: Цены на нефть, да, хорошие. Продержатся ну, год, ну, полтора, да, а потом конъюнктура может испортиться. Вот что надо делать в экономике сейчас, какие задачи, чтобы удержать ситуацию и дать вообще, дать возможность росту сохраниться?
Владимир Путин: Ну, прежде всего не нужно суетиться никогда. Да, хорошая конъюнктура, да мы должны этим воспользоваться, но не нужно считать, что после того, как конъюнктура изменится, что все рухнуло, что все "клиент уезжает, гипс снимают". Никакой трагедии не произойдет. Нам будет сложнее решать те задачи, которые перед нами стоят по восстановлению, по развитию рыночного хозяйства, по развитию экономики страны, по вмонтированию его в мировую систему экономики. Да, будет сложнее, но не значит, что это будет невозможно. Я и говорю, что нам нужно продолжать поддерживать хорошие отношения с международными финансовыми организациями, в том числе и поэтому.
Ведущий: Вы ощущаете, вообще, возможность поворота в ближайшее время инвесторов к России, мировых рынков, или все-таки мы, практически, ушли совсем?
Владимир Путин: Конечно, да. Ведь понимаете чего нам больше всего не хватало? Нам, во-первых, не хватало сильного государства. Не хватало инструментов, которые гарантировали бы хотя бы приемлемые условия для инвестиций. Вот , кстати, это первое, чего нам не хватало. Второе, долгие годы у нас развитие было от одного путча к другому. Нам не хватало политической стабильности. Ну, кто будет вкладывать какие-то средства в конкретный объект…...