Аналитическая программа «Однако» с Михаилом Леонтьевым
Сначала короткая реплика по поводу известного заявления президента в Пекине. Не надо так нервничать. Нет никаких оснований. Президент не прав только в одном: на нас не давили - нам угрожали. Заметьте, никто не говорил, что Америка дорого заплатит: за Белград, за моральную поддержку сепаратизма в России. Это Клинтон сказал, что мы дорого заплатим. А президент крайне вежливо заметил, что, очевидно, Клинтон на полминутки забылся. Это самый дружественный жест, который мы могли бы позволить себе в отношении "друга Билла" в конкретных обстоятельствах.
11 октября истекает срок предъявленного бандитам ультиматума и формально начинается операция по уничтожению бандформирований в бывшей чеченской столице. И еще. Скоро уже, собственно не трудно вспомнить дату, - пять лет новогоднему штурму Грозного. Страшному, кровавому расстрелу нашей армии, от которого никто не должен был уйти живым.
Ушли. Но не все. До сих пор никто не знает точного числа погибших в этой кровавой бойне. А было так, что Грозный, как ловушка, должен был сомкнуться. И на следующий день выяснилось бы, что никакой группировки российской, вошедшей в город, не существует. Я не берусь предсказывать, что бы тогда было бы на Кавказе, в Москве, в Кремле…
Совершенно невероятной ценой эти солдаты грязные, необученные, многие не умеющие держать в руках автомат, спасли Россию.
Так получилось, почему-то, что единственным журналистом телевизионным снимавшим тогда в Грозном с нашей стороны был Александр Невзоров. Репортаж его назывался «Ад». Это и был Ад.
Потом Саша снял фильм – «Чистилище», который в чем только не обвиняли. Так получилось, что мы с Сашей работали в одних и тех же местах с одними и теми же людьми практически, с разницей в сутки, примерно.
Я подтверждаю и все кто видел подтвердят, - все так и было. Это документальный фильм, по сути. И «натурализм» там документальный. Все документальное, даже чувства и эмоции.
А что ответить солдату? У меня снайпер, у него зрение – минус пять и глухой блядь…, его снайпером в штатную должность записали. Мина на три метра рвется – он не слышит. Три дня назад подразделение сформировали, сюда отправили. С кем воевать? Как бой в городе вести, не знают.
БМП 3 идет, горит. Экипаж не выходит. Танкист подъезжает, закрывает своей броней, говорит: «Мужики, съеб… вы же подбиты! Еще не горите» Они не вылезли, блядь. Танку, блядь, Снаряд залетел под погон. Ушел. БМП сгорела вместе с экипажем. Что, кто обучал? Зачем это все надо, блядь? Сука, давить надо, блядь, удавить, но месяц подготовки…
- А вообще, мы правильно делаем, что здесь находимся?
То, что их давить гадов надо – правильно! Но давить по уму, б…, обученным войском… НЕ надо столько! Есть же у нас люди! Есть кто может! Ну, дивизию, две, три, сколько надо собрал, блокировал!
Вот сегодня, наконец, собрали и блокировали по уму. Все идет, как надо. По расписанию - день в день. Когда армия уходила оттуда, после Хасавюрта, армия, преданная собственным народом. Это не армия капитулировала тогда в Чечне. Это российское общество во главе с коноводами общественного мнения капитулировало. И заставило капитулировать и власть, и армию. Тогда все складывалось так, что все эти ребята погибли зря. Сейчас есть шанс, что это окажется не так. Мы сейчас спасаем своих убитых. Нами уже один раз забытых и преданных.
Если кто помнит фильм "Чистилище", один из главных героев - танкист Григоращенко. Это живой, настоящий человек. То есть, был живой. Вот это документальные кадры, где он еще живой.
За тебя, за Серегу. На выпуске рядом стояли. За Россию. А то, что мы – здесь…
Это наша земля. Я – потомственный казак. Этот город основали казаки, мои предки, вот. И я здесь, если надо, положу свою голову. Это наша земля – Россия. Отдадим Чечню – распадется Россия. По телевизору будете показывать, там троим детям, жене, Мамке с бабкой привет большой передавайте! Живой, здоровый.
Помните критиков "Чистилища"? "Фильм ужасов, ничего этого не было, снайперш наемных не было, головы не отрезали, пленных не пытали, людей живых не потрошили, на оконных рамах не распинали никого…" Помните, "гордый чеченский джигит никогда не поднимет руку на женщину и ребенка"? Мы видели этих женщин и детей. И пленных с животами, набитых соломой. И головы отрезанные. Теперь никто не скажет, что это - неправда, что этого не было. Кроме специально обученных и оплаченных подонков.
Но дело не в этом. Не в этом главное. И не о фильме речь, а совсем о другом. Если кто способен это понять.
НЕВЗОРОВ: Фильм, обязывающий любить, причем про любовь самого сложного рода – про любовь к собственной грязной и окровавленной армии. Это вам не мед с сисек слизывать. Это сложная любовь.
И мы обязаны любить армию – это та ситуация, когда любовь становится гражданской обязанностью. И мы обязаны делать все, чтобы те, кто воюют, чувствовали абсолютное наше одобрение – чувствовали бы любовь. Тогда и воевать им будет гораздо легче.
Это действительно все, что мы можем сделать. То, что каждый обязан сделать. Хотя бы через пять лет. Хотя бы только в эту страшную новогоднюю ночь.
Сейчас, я думаю, все будет по другому. Никто не будет больше заваливать бандитов нашими трупами, чтобы потом торговаться с ними. Заложников обменивать. Политический процесс вести. Кстати, я напомню, Масхадов этот, президент, это главарь той же самой армии бандитской. Был и остается. Это к вопросу о переговорах. Сейчас у нас вроде как другая позиция.
ОВЧИННИКОВ: В Грозном, фактически блокированном городе, завоевывать фактически нечего, его можно просто оставить блокированным. При отсутствии света, воды и пищи я не уверен, что боевики там долго продержатся.
К боевикам, если они не оставят город, будут предприняты специальные мероприятия. Я вижу их проведение силами подразделений специального назначения. Это ребята хорошо обученные, приобретшие опыт. Потери среди них самые минимальные.
Спецподразделения. Мы уже слышали, что не хватает у нас спецподразделений. Конечно, ОМОНы, СОБРы - это крутые ребята. Тем более, уже многократно там обстрелянные. Так же, как например, и тюремный спецназ.
Однако в армии были специальные части для выполнения именно таких специальных боевых фронтовых операций. Особый отряд разведки ВДВ. Страшно секретное было подразделение. Не светилось. Сегодня могу свободно называть и его, и фамилии командиров. Потому что командиры эти сидят в "Матросской тишине" по совершенно бредовому, сфальсифицированному обвинению. Уже скоро два года, как сидят.
Начальник разведки бывший - полковник Поповских, - одиного из главных героев невзоровского "Чистилища". Он даже актера подбирал похожего. Остались кадры съемки документальной Сашиной. Январь 95-го, город Грозный.
НЕВЗОРОВ: Поповских отчаянный храбрец, он не боялся. Я его хорошо знал по тому же самому январю в Грозном в городской больнице. Он никого не боялся и ничего не боялся. И поэтому говорить о том, что он мог участвовать в убийстве Холодова – это злобный бред, это злобный, хамский бред в отношении этого человека. Он действовал так, как сам считал нужным. Чем его можно было запугать? Его, который не боялся вообще ни черта, вообще ничего не боялся. Не боялся, что ему оторвет голову, не боялся что ему оторвет руку, не боялся, что ему оторвет ногу – чего он мог испугаться, что Паша Грачев его в баню не пригласит?
Все это относится в полной мере ко всем офицерам, проходящим по этому бредовому делу. Володя Морозов - командир отряда, Сорока, Барковский, Мирзоянц, Капунцов. У этого дела есть заказчик, непотопляемый генпрокурор Скуратов, которому нужно было выкатить на гора раскрытое громкое дело. Есть покровители, радетели борца с коррупцией Скуратова - и вы их знаете. Есть мелкая, подленькая система дознания, когда адвокатам нищих по сути офицеров угрожают или предлагают сдать заграничные паспорта, поскольку дело-то секретное и они теперь будут невыездными. Эта мразь мыслит вот только такими категориями. Они иначе не умеют работать. А отряд воюет, как воевал пять лет назад. Воюет без своих командиров. И потери несет в том числе и поэтому.
Немного осталось до нового года. Тысячелетия нового. Там будут новые темы и заботы. Я хочу, чтобы вы вспомнили погибших в ту страшную новогоднюю ночь. И во все последующие. И не забыли о живых. Мы действительно обязаны их любить. Это самое малое, чем мы можем отплатить им за то, что они делали и делают.
Я прошу прощения за прозвучавшую в кадре ненормативную лексику. Многих из тех, кого мы здесь показывали, уже нет в живых. Они прощения попросить уже не могут.
Однако время. До свидания. До завтра.