Удивительная встреча произошла в американской провинции
И через 67 лет после окончания войны становятся известны новые удивительные истории, которые помогают измерить всемирную катастрофу в масштабе человеческой жизни. Немецкий мальчик и американский летчик, подвалы разрушенного бомбами Лейпцига и арктический холод на семикилометровой высоте, заочная встреча в 1945 году и совершенно неожиданный поворот судьбы в XXI веке.
Конечно, предположить, что когда-нибудь это случится, не мог ни один, ни другой. Они познакомились недавно, в уникальном музее американской авиации, где экспонаты - не груда железа времен Второй Мировой, а до сих пор взмывающие в небо самолеты. И экскурсоводы - не те, что заучивают факты из хрестоматий, а старики-волонтеры, пережившие эту войну. Оба наших героя зашли сюда на огонек, да так и остались среди волонтеров-рассказчиков. Успели даже крепко сдружиться к тому моменту, когда вдруг выяснилось, что однажды они уже встречались: их абсолютно разные судьбы пересеклись 67 лет назад в одной и той же точке. Лейпциг!
12-летний немецкий мальчик Гюнтер вжимался животом в каменный пол школьного подвала. Минуту назад на улице выли сирены. Животный тот ужас до сих пор не вытравить никакой силой: пронизывающий до костей свист ковровой бомбежки и со всех сторон истошные вопли горящих людей.
"Мы затыкали указательными пальцами уши и открывали пошире рты, предотвращая таким образом лопанье барабанных перепонок. Но бомбоубежища спасли, как выяснилось в тот день, немногих простых немцев", - говорит Гюнтер Биер.
Сначала тонны фугасных бомб разрушали крыши, потом градом летели тонны зажигательных бомб, образуя огненный смерч, температура которого достигала полутора тысяч градусов по Цельсию. В это самое время Ервин - молодой штурман американского бомбардировщика Б-17 - в небе над Лейпцигом рисковал отморозить руки и ноги.
"8 часов подряд в кабине, внутри которой температура минус 52 градуса по Цельсию! Так холодно, что если вы дотронетесь до чего-нибудь металлического в кабине, ваша кожа там и останется. Это был едва выносимый ад! Кислород? Там его не было! Мы должны были все время держать маски у рта, потому что одна минута без кислорода на высоте 7,5 километров - и вы без сознания, еще минута - и вы уже не проснетесь. Холодно и страшно", - рассказывает Ервин Салник.
Вряд ли тогда маленький Гюнтер понимал, что его родной Лейпциг не был невинным городом, а был нацистским. Но понимал, что и он, и его мама и папа боялись немецких властей больше, чем американцев.
Он знал: мама давно прятала швабру с намотанной на нее белой простыней, при том, что немецкие власти обещали расстрелять каждого, кто выставит из окна белый флаг.
"Мы не могли даже говорить "гутен таг" - то есть добрый день, мы должны были всегда поднимать руку с приветствием Хайль Гитлер. Это было принудительно, если ты не делал этого - ты в беде, родителям грозил арест", - вспоминает Гюнтер Биер.
Февраль, погода ужасная. В густой пелене черных облаков не видно пути. Тебе 18 лет. Прямо на тебя летит истребитель. На сей раз пронесло. С земли палят немецкие зенитки, а твой самолет под завязку загружен бомбами и топливом. Секунда - и нету тебя. Увидится бы с ней еще когда-нибудь. Имя возлюбленной было написано на борту его Б-17.
"И рядом с тобой взрывается самолет друга, и в нем погибают люди. В моем самолете я видел, как погибали! Поэтому все, что тебе остается, ненависть!" - говорит Ервин Салник.
Что видел Гюнтер в тот день в небе? - ничего, как ничего не видел и Ервин на земле.
"Он был там навереху, я был там внизу. Я не видел самих самолетов - они были слишком высоко, мы видели только тысячи белых следов от них. И я даже не понимал, были ли там наверху люди!?" - говорит Гюнтер Биер.
"Нет, какой там мальчик внизу! На такой высоте я не мог разглядеть ни дорог, ни домов, только реку и Лейпциг как маленький город внизу", - говорит Ервин Салник.
В своем кармане Ервин всю жизнь носит осколок от снаряда зенитки: в небе над Лейпцигом эта штуковина пробила обшивку его самолета, застряла в его же сиденье, не достав до него самого 10 сантиметров.
Остался у Ервина и список выполненных им боевых вылетов. Его-то и увидел однажды Гюнтер, прочитав в нем слово Лейпциг и дату - 27 февраля 1945 года. Гюнтер сказал: "выходит, ты, брат, промахнулся тогда"... Потом - немая сцена. Примерно такая, как возникает, если вновь отрывается от земли тот самый - теперь музейный - бомбардировщик Б-17. Ритуал: они будут провожать его в небо. Так долго, пока тот не исчезнет совсем.