СК РФ: У России есть доказательства применения Киевом запрещенного оружия против мирного населения
Речь идет о фосфорных бомбах, что является военным преступлением. Этими вопросами должно заниматься в том числе международное правосудие, и за два десятка лет новейшей истории, богатой вооружёнными конфликтами, оно накопило определённый опыт.
Само понятие "военные преступления" изначально содержит в себе двусмысленность. Начиная войну, люди уже совершают преступление, то есть преступают черту, за которой убийство становится нормой. В старину, когда 3 дня, отпущенные на разграбление взятого города считались в порядке вещей, жестокость ограничивалась кодексом солдатской чести и религиозностью. С появлением тяжелой артиллерии, автоматического оружия, авиации и танков эти факторы перестали работать. Первый свод правил ведения войны в новых условиях был принят еще в 1907 году, развит в ходе Нюренбергского процесса, закреплен Женевскими конвенциями 1949 года и доведен до совершенства созданием международного уголовного суда в Гааге. Даже беглый взгляд на список того, что сегодня принято считать безусловными признаками совершённого военного преступления, казалось бы, не должен оставить нынешним украинским властям ни одного шанса уйти от правосудия.
"Ели мы обратимся к тому же статуту международного уголовного суда, то обратите внимание, что здесь написано: "умышленное нападение на гражданское население, умышленное нападение на гражданские объекты, умышленное нанесение ударов по персоналу, который задействован в оказании гуманитарной помощи, нападение на незащищённые и не являющиеся военными целями города, посёлки и другие населённые пункты. Применение оружия, которое запрещено международными договорами. То есть когда читаешь статут международного уголовного суда, видно, что каждая статья может быть применена в сегодняшней ситуации", - говорит доктор юридических наук Александр Мезяев.
В руках у официального представителя Следственного Комитета России Владимира Маркина вещественные доказательства военных преступлений, совершённых украинскими войсками на юго-востоке Украины.
"Это образцы почвы с территории Донбасса, которые нам привезли беженцы. В образцах этого грунта найдена и та самая зажигательная смесь, о которой мы говорили – N17, которая использовалась в боеприпасах, применяемых вооружёнными силами Украины в отношении мирного населения. Результаты экспертизы однозначно показывают, что представленные на исследование образцы содержат продукты сгорания зажигательного пиротехнического состава марки N17. Это модернизированные фосфорные бомбы", - рассказывает Владимир Маркин.
По словам следователей, эти результаты экспертизы лишь дополнят обширную доказательную базу, собранную Следственным Комитетом в рамках открытого им уголовного дела по факту применения украинскими военными запрещенных методов ведения войны. Доводы о том, что Россия не может судить иностранцев за преступления, совершенные за пределами наших границ, - это лукавство. Статья 12 нашего Уголовного Кодекса не только дает России такую возможность, но и прямо обязывает к этому правоохранительные органы.
"То, что сейчас Следственный комитет РФ проводит это расследование, это не только обоснованно, но и полностью законно и правильно. Единственное, что я думаю, что не надо пренебрегать международным уголовным судом и потребовать от его прокурора начать это расследование, представив соответствующие доказательства", - говорит доктор юридических наук Александр Мезяев.
В 2008 году Россия смогла настоять на расследовании Международным уголовным судом в Гааге дела о военных преступлениях грузинских войск при взятии ими столицы Южной Осетии. В пятницу, спустя ровно 6 лет с момента начала той войны, на поминальной молитве по ее жертвам на главной площади Цхинвала присутствуют иностранцы. Среди них - известный сербский военный журналист Мирослав Лазанский. По его словам, тот факт, что до сегодняшнего дня расследование в Гааге грузинских преступлений так и не дало никаких результатов, свидетельствует о том, что рассчитывать на объективность международных судей в случае с украинскими событиями также не приходится.
"К сожалению, сегодня ситуация такова, что у России будет мало шансов доказать свою правоту. Для того чтобы обвинить киевский режим в преступлениях против населения юго-востока, недостаточно доказательств. Важно совсем другое. Первое - кто все это подтвердит, и второе - кто об этом расскажет. Сейчас уже очевидно, что вся значимая пресса на Западе находится под тотальным контролем. Практически никто не показывает реальный масштаб бедствия. Так что России будет непросто что-либо доказать", - говорит военный обозреватель сербской газеты "Политика" Мирослав Лазанский.
20 с лишним лет прошло с того момента, как международное право начали использовать в качестве инструмента в политических играх. Первой страной, ощутившей этот процесс на собственной шкуре, стала Югославия. Горан Петрониевич - известный белградский юрист, в далеком 1999 году обвинивший руководство НАТО в военных преступлениях, совершенных альянсом в ходе бомбардировок Югославии.
"Все эти годы на Западе играют с международным правом как им заблагорассудится. Если взглянуть на происходящее со стороны, то совершенно невозможно понять как, например, так называемая албанская "армия освобождения Косова", ранее внесенная во все международные списки террористических организаций, в течение нескольких дней превратилась в армию борцов за свободу. И при этом люди на юго-востоке Украины, взявшие в руки оружие после вооружённого переворота в Киеве и борющиеся против нарушения всех своих прав, названы террористами. И все это без какой-либо правовой оценки деятельности и тех и других", - говорит адвокат Горан Петрониевич.
В ситуации, когда международные расследования политически мотивированы, когда их результаты невозможно контролировать, когда встречные иски не принимаются, главным при принятии решения о наказании становится не вердикт суда, а сам факт обвинения. В 90-х французский публицист Жак Мерлино был одним из немногих в Европе журналистов, пытавшихся разоблачить PR-технологии, превращавшие целые народы в извергов в глазах всего мирового сообщества. Тогда это были сербы.
"С тех пор, как есть военные конфликты, существуют информационные войны. Обычно говорят, что первая жертва войны - это правда. В начале это были маневры более или менее эффективные, но сейчас мы видим, что появляются специальные агентства, задача которых немедленно бить по умам людей для того, чтобы дать виденье ситуации только с одной стороны", - говорит публицист Жак Мерлино.
В далеком 1992 году, британские журналисты снимали лагерь мусульман - беженцев в Боснии. В репортаже, вышедшем в эфир на канале "ITN", люди в лагере стали заключенными, а сам лагерь был назван концентрационным.
"Это была одна из величайших мистификаций последнего десятилетия прошлого века. Эта подмена надолго определила отношение мирового сообщества к происходящему на Балканах. Обществу была навязана аналогия с холокостом, концлагерями и нацизмом, организованном одним народом, - сербами", - говорит журналист Томас Дайхман.
Журналист Томас Дайхман тогда провел собственное расследование и показал кадры, почему-то не вошедшие в сюжет британских коллег. Впрочем, то, что их поездка была организована сербскими военными, а колючая проволока ограждала хозяйственные постройки, уже никого тогда не волновало. Начало созданию необходимого образа было положено. За этим последовали растянувшиеся на годы санкции, а вслед за ними и бомбардировки. Шло время, а фальшивка, отснятая тогда британцами, по сей день периодически появляется в качестве доказательства сербских зверств в ходе судебного разбирательства в Гаагском Трибунале. В начале 90-х, среди тех, кто занимался информационной поддержкой готовившейся войны на Балканах был Джеймс Харфф, владелец крупного американского PR-агентства. Сегодня этот преуспевающий бизнесмен воодушевлен теми техническими возможностями, которые ему подарили прошедшие с той войны годы.
"Вспомните, это ведь было в 1992 и в 1993 году - еще до интернета и электронной почты. И была определенная сложность в том, чтобы быстро показать проблему с нужной стороны. Сегодня новости распространяются за секунду", - отмечает PR-консультант Джеймс Харфф.
При сложившейся международной практике, когда обвинения в военных преступлениях стали инструментом в руках политиков, а приговор целым народам и странам выносится на основании публикаций в интернете, большинству из тех, кто стал жертвой реальных военных преступлений, казалось бы, рассчитывать не на что. Однако это не совсем так. В 2009 году в результате иска, поданного небольшой лондонской адвокатской конторой, израильский министр обороны Эхуд Барак, прилетевший в Англию с официальным визитом, чуть было не угодил за решетку.
"Да - я английский юрист, я занимаюсь английским законодательством, горжусь им и считаю его во многом самым совершенным в мире. Но я знаю, что такие же вопросы сейчас осуждаются во многих других странах Европы, например в Испании, и мало того - они там решаются. А суть в том, что во всем мире, в особенности в Европе, должно стать так, чтобы любой израильтянин, виновный в военных преступлениях, подвергался бы немедленному аресту и нес бы ответственность за совершенное", - говорит адвокат Таяб Али.
Дело в том, что в некоторых странах Европы, среди которых, например, Великобритания и Испания действует доктрина, согласно которой суды страны могут принимать частные иски, связанные с преступлениями против человечности, даже если эти преступления были совершены в другом государстве. Поэтому инициативные группы палестинцев в этих странах стали обращаться в суды с жалобами на действия израильской армии в Секторе Газа. В результате многим действующим и отставным израильским военным, не обладающим дипломатическим иммунитетом, пришлось отказаться от поездок в Европу из опасения быть арестованными. Таким образом, доказательства преступлений украинских военных и должностных лиц, столь скрупулезно собираемые сейчас Следственным Комитетом, со временем могут оказаться не только основанием для вынесения этим лицам приговоров на территории России, но и серьезно осложнить им жизнь в Европе, в которую они так стремятся.