Об Уго Чавесе говорят, как об одном из самых ярких политиков современности

Его называют последним романтиком революции, вместе с которым ушла целая эпоха.

Уго Рафаэль Чавес Фриас, сын индейца и креолки, мог стать художником по своему детскому увлечению, бейсболистом, как мечтал в юности, или даже священником, как хотела мать. Путь борьбы он избрал в годы службы в армии, откуда вынес красный берет десантника - бессменный атрибут его имиджа, и социалистические убеждения. В начале 80-х, 30 лет отроду, он основал подпольный кружок, который вырос в Революционное боливарианское движение, названное в честь героя южно-американской борьбы за независимость.

"Все мы помним слова отца нашей свободы, Симона Боливара: Бог дарует победу стойким", - говорил Уго Чавес.

Он воплощал стойкость, шел к победе через поражения. В 1992 году на волне народного недовольства подполковник Чавес поднял мятеж. Но командование не поддержало выскочку-офицера, и через несколько часов он сдался властям, в прямом эфире призвав сторонников сложить оружие и пообещав продолжить борьбу. Это удалось неожиданно скоро: через 2 года Чавеса помиловали, он вернулся не только на свободу, но и в политику. В 1998 году его коалиция выиграла парламентские выборы, и вот уже Чавес приносит президентскую присягу.

"Клянусь перед Богом, Родиной и народом, что буду соблюдать закон и проведу необходимые демократические преобразования, чтобы наша новая республика соответствовала новому времени", - сказал тогда Уго Чавес.

Он строил "социализм XXI века" не по образцу, по своему пониманию социальной справедливости. Новая Конституция узаконила права коренного населения Венесуэлы, индейцев. Чавес национализировал стратегические отрасли - жилищный сектор, телекоммуникации, энергетику. Ввел льготы для малоимущих вплоть до того, что отменил вступительные экзамены в вузы. Не всем нравился социализм с таким лицом. В 2002 году Чавеса пытались свергнуть, арестовали и вывезли на безлюдный остров. Но увидев народное возмущение, поставленный большим бизнесом на пост президента Педро Кармона побоялся возглавить страну. Чавес с триумфом вернулся в Каракас.

В противовес объявленной Джорджем Бушем "оси зла" он строил свою "ось добра" для борьбы с империализмом. Дружил с Фиделем Кастро и с боливийским президентом Моралесом, с Ахмадинежадом основал венесуэльско-иранский фонд по противодействию политике США. И даже в компании этих лидеров Чавес выделялся своей экстравагантностью. На его хорошо подвешенный язык не стоило попадать. Выступая в ООН после Буша, он начал речь неожиданным пассажем: "Здесь пахнет серой, здесь стоял сам дьявол". Год спустя в глазах Чавеса его противник на дьявола уже не тянул.

"Мы видим настоящий политический труп. Президент США - политический труп. Его словарный запас всего 600 слов. От него уже даже не пахнет серой, как от настоящего дьявола!" - заявил тогда Уго Чавес.

Абсолютный нонконформист, умевший влюбить в себя толпу и вывести из себя сильных мира сего. В споре, вспыхнувшем на саммите в Сантьяго, дипломатические аргументы кончились у испанского короля.

"Почему бы тебе не заткнуться?" - это фраза, которую произнёс Хуан Карлос I, стала крылатой, её печатали на майках и ставили вместо звонка на мобильники. А Чавес не только не смутился, но даже приобрел одну такую майку.

Второй и последний раз Чавеса попросили помолчать его врачи. Тогда речь еще шла только о больном горле...

"Врач посоветовал мне не разговаривать. Я сказал ему: слушай, друг, делай что хочешь, но я не смогу выполнить твои указания! Три дня не говорить? Да я и полдня не продержусь!" - говорит Уго Чавес.

Говорить он действительно мог долго. В своей телепрограмме "Алло, президент" он поставил рекорд, проговорив 8 с лишним часов, прерываясь только чтобы выслушать вопрос и глотнуть кофе. В части таланта с Чавесом-оратором мог поспорить, наверно, только Чавес-певец...

О том, что у Чавеса рак, мир узнал летом 2011 года. Венесуэльский лидер несколько раз летал на Кубу на операции. После четвертой по счету, в декабре 2012 года, возникли осложнения.

Президент заранее назначил себе преемника, хотя все понимают: сменить Чавеса можно, заменить - нет. И едва ли в ближайшем будущем Венесуэла скажет своему новому лидеру то, что говорила Чавесу: "Команданте, твой народ любит тебя".