Пекинские зрители обнаружили в постановках МХТ конфуцианский взгляд на мир
В Китае продолжаются гастроли МХТ имени Чехова. Выяснилось, что искушенным пекинским зрителям знакома система Станиславского. А чтобы понять загадочную русскую душу и объяснить поступки героев классических произведений, китайцы вспомнили философию Конфуция.
Репетиция напоминала примерку одежды с чужого плеча. Сцена в Пекине больше московской, и требуется время, чтобы привыкнуть. А тут еще нельзя расслабиться, то есть покурить на работе. Китайская администрация запрещает. Вот актеры и волнуются. Актриса театра Дарья Мороз переживает, удастся ли "донести до китайцев свои эмоции".
МХТ привез свою классику: "Вишневый сад", "Белую гвардию", "Живи и помни". Первую пьесу здесь знают по собственным постановкам. О содержании двух других романов рассказывали национальные СМИ. Обычно, с удивлением. Например, что главный персонаж "Живи и помни" - красноармеец и дезертир. Немыслимое для китайцев сочетание с их образцовыми героями.
Предстояла борьба за зрителя. Актёр Сергей Сосновский объездил полмира, но даже он пока не знает, чем можно увлечь пекинского зрителя. Так, в Париже, например, когда играли "На дне", он и не думал, "что зацепит, а французам понравилось".
Но еще больше вопросов у китайцев к "Белой гвардии". В Китае офицеров царской России до сих пор официально называют реакционерами. Как тут убедить публику в том, что эта пьеса не о врагах народа, а о трагедии русских людей? "И нам-то тяжело это понять, – признается заслуженный артист Михаил Пореченков, - но мы попытаемся как-то донести это до китайского зрителя, чтобы он сопереживал вместе с нами".
Билеты разошлись еще до гастролей. И тот, кому они не достались, проявлял смекалку. Студенты Художественного вуза Пекина вооружились цветами, прошли за кулисы и неожиданно заговорили на русском языке.
Будущие актеры учат его сами, чтобы в подлиннике читать классиков нашего театра. По словам студентки Пекинского художественного института Чжан Сяомэй, "театр в Китае появился недавно, все пошло от России, а в прошлом – от Советского Союза, и в наше время театр – это мост". Мост, который, как говорят сами же китайцы, помогает им по-новому взглянуть на Россию.
Китайскому зрителю, конечно, роднее своя традиция пекинской оперы. Но и школу Станиславского здесь тоже неплохо знают. Этот театр, например, создавался более полувека назад в годы великой дружбы двух стран по образцу и подобию Московского художественного самими же мхатовцами.
Такие ли уж мы разные? Этот вопрос задавали себе и россияне. Особенно, когда в свободное от работы время знакомились со старым Китаем. Но грандиозные масштабы императорского дворца Гугун порождали лишь мысли о том, что российский театр – категория вечная.
Известный скульптур Мэн Хайцай, о котором здесь говорят, что он лучше всех ваяет великих людей, уверен: российская культура – именно то, что сейчас нужно Китаю. Накануне гастролей МХТ он задумал галерею русских образов. Начал с Льва Толстого. "На очереди Гоголь, Достоевский, Чехов, Булгаков и другие, - говорит Мэн Хайцай. – Они блестяще рассказали о русских людях вашей эпохи перемен. А это так по-конфуциански!"
В Китае говорят: "Если искусство настоящее, все отличия между людьми напрочь забываются". И после гастролей Московского художественного китайская пресса пишет: "Российский театр показал человеческие чувства, понятные любому народу".