Глава МИД РФ Сергей Лавров дал интервью Первому каналу перед отлетом на переговоры с Джоном Керри

Диалог между Россией и США по украинской проблеме за последние дни активизировался. Сначала Президент Путин переговорил с президентом Обамой по телефону. Кремль и Белый дом комментируют этот разговор по-разному, но все сводится к тому, что стороны готовы рассмотреть предложения, которые позволят стабилизировать ситуацию.

Потом госсекретарь Керри даже развернул самолет, на котором возвращался в Вашингтон из Саудовской Аравии, и отправился на встречу с Сергеем Лавровым в Париж. Встреча проходит в эти минуты за закрытыми дверями в резиденции посла России во Франции. Началось все с официального рукопожатия, после чего главы министерств иностранных дел прессу попросили удалиться, пожелав удачи и спокойной ночи, намекая, что разговор будет долгим.

Впрочем, позицию России глава МИД уже озвучил на полях саммита в Гааге в разговоре с Андреем Дещицей, нынешним главой МИД Украины. Встреча тоже была закрытой, в прессу попала лишь одна фотография. Что предлагает Москва для разрешения кризиса на Украине, мы решили узнать из первых уст у главы российского МИД Сергея Лаврова перед его отлетом в Париж.

Ирада Зейналова: "Сергей Викторович, на уровне руководителей внешнеполитических ведомств это была первая встреча в сегодняшней ситуации. И то, что публике досталось по ее результатам, это одно фото и ваш комментарий. Какой была эта встреча? Какой был тон на этой встрече?"

Сергей Лавров: " Тон был спокойный, никаких надрывных интонаций не звучало, мы нормально побеседовали. Я согласился на просьбу об этом контакте, исходя из того, что не помешает напрямую донести до представителя нынешних украинских властей наше видение того, как преодолеть глубокий внутриукраинский кризис, учитывая, что он напрямую завязан на неспособность Киева на данном этапе наладить взаимоуважительный общенациональный диалог, в ходе которого интересы юга, востока Украины, были бы в полной мере учтены наряду с другими областями этого соседнего, близкого государства.

И я подтвердил то предложение, которое мы сделали некоторое время назад, о необходимости выполнить все, о чем договаривались в том самом соглашении, которое подписал Янукович, Яценюк, Тягнибок, Кличко, и под которым поставили свои подписи министры иностранных дел Франции, Германии и Польши. И прежде всего, это, конечно же, наведение элементарного порядка на улицах, в городах, сдача незаконного оружия, освобождение незаконно захваченных зданий, разблокирование улиц, площадей, всяческих Майданов и мини-Майданов. И вслед за этими, очевидными для любого нормального человека, шагами по обеспечению правопорядка - немедленное начало конституционного процесса.

Унитарное государство, как показывает практика, на Украине не работает. После каждых выборов президента меняется конституция. То ее делают про-президентской, то про-парламентской, про-правительственной, и эта чехарда долго продолжаться не может. Поэтому федерализация - это путь к тому, чтобы каждый регион чувствовал себя комфортно, чтобы каждый регион ощущал, что его права обеспечены, и вместе они бы объединялись общегосударственными функциями. Это оборона, внешняя политика, судебная система.

Наш партнер, Андрей Дещица сказал мне, что наши предложения неприемлемы, потому что федерализация противоречит основополагающим принципам государственного устройства Украины. Я не знаю, почему. Потому что я таковых принципов, честно говоря, не знаю. Во-вторых, что идея о том, чтобы сделать русский язык вторым государственным, также неприемлема. Это было сказано на фоне известных заявлений украинского МИДа, других официальных представителей Украины, нынешних властей Украины о том, что с точки зрения этногенеза русские и русский язык не являются системообразующими факторами украинского государства, что для меня прозвучало несколько странно. Это явно антиисторический тезис, и я объяснил своему коллеге некорректность подобного рода высказываний.

 Что из этого можно заключить? Если нынешние руководители в Киеве будут упорствовать в своем неприятии идеи делегирования полномочий регионам, а мы убеждены, что только через федерализацию это можно сделать эффективно, если они будут по-прежнему игнорировать права русских, включая русский язык, то, я думаю, что из конституционной реформы, которая вроде в каких-то формах началась, ничего толкового не получится".

Ирада Зейналова: " Когда принималось решение по Крыму, вы, как аналитик, просчитывали реакцию ваших западных коллег на происходящее. Вы какой реакции ожидали, более мягкой или более жесткой?"

Сергей Лавров: "Мы не озадачивались размышлениями о том, какая будет реакция. У нас не было другого выбора. Этот выбор, который нами в итоге был сделан, он продиктован всей историей, всей нашей сегодняшней жизнью, международным правом. Просто всей, всей Российской государственностью, если хотите. И нашей ответственностью за судьбу тех русских, которые оказались в одночасье за границей. Кстати сказать, оказались в результате отнюдь не международно-правовых процедур, а вы знаете, каким образом согласовывались договоренности в Беловежской пуще.

Эти все "санкционные" рефлексы, которые мы сейчас наблюдаем, они очень напоминают стремление проявить свою обиду в максимально приличных формах. Я не выбираю сейчас слова, потому что я это говорю моим коллегам. Они, по большому счету, не открою, наверное, большого секрета, в разговорах один на один всячески просят понять, просят войти в их положение, потому что, мол, западное сообщество не может смириться с таким развитием событий. Что мы-то вас понимаем, но мы когда все в коллективе, когда мы все вместе, мы должны выражать единую позицию. Но это из прошлой эпохи. Это из той эпохи, когда игра была между геополитическими стратегическими соперниками, противниками, противостоящими блоками, когда игра шла по принципу или- или. Или с нами, или против нас. Мы от этого давно отказались.

К сожалению, этот менталитет пока еще далеко не изжит в умах многих политиков, определяющих позицию Запада на современном этапе. Санкции, я не хочу говорить, что они смехотворны, не хочу говорить, что нам на это наплевать. Это неприятные вещи. Но то, что пытаются эти санкции заострить в персональном плане, и представить их, как нацеленные на кого-то лично, и явно желание побольнее укусить. Это видно невооруженным глазом. И нам от этого, честно скажу, радости мало. Но и каких-то болезненных ощущений мы не испытываем. Мы переживали и не такие времена.

У нас с нашими западными партнерами довольно насыщенная история отношений в постсоветскую эпоху. Когда нас приветствовали в демократической лагере, исходя из того, что мы просто возьмем под козырек, и все те правила, которые в этой цивилизации, в этой части христианской цивилизации сформированы Западом, мы будем неукоснительно выполнять. Это не партнерство. Это стремление освоить геополитическую поляну, что, собственно говоря, проявилось и в событиях на Украине. Это безудержное желание поскорее сделать так, чтобы Украину необратимо вовлечь в западную орбиту, абсолютно не принимая во внимание коренные интересы украинской экономики, украинской культуры, украинской нации, которая очень сложная, многонациональная, многокультурная. И за всем этим сквозило желание сделать так, чтобы Украина не была с Россией. Помните, как Збигнев Бжезинский сказал, что Россия с Украиной это держава, а без Украины это нечто меньшее?

Конечно, немножко покоробило высказывание президента Обамы про Россию, как региональную державу. И про то, что за все придется платить. Да, наверное. Но мы, собственно говоря, не заплатили ни одной человеческой жизни, отвечая на законное волеизъявление крымского народа, крымских народов, я бы даже сказал. А вот ту цену, которую американцы платили за свои "игры", ее измеряют в тысячах человеческих жизней, будь то Ирак, будь то Афганистан, будь то Ливия, будь то Югославия. Поэтому конечно, всему есть цена. Но она разная.

Ирада Зейналова: "Юлия Тимошенко упоминала о бомбардировки России, уничтожении российского населения и тому подобное. Косвенно она подтверждает, да такой разговор состоялся, такая тема была. Вы обращаете внимание западных коллег, что этот человек собирается баллотироваться в президенты Украины, и это экстремистские заявления, на которые нельзя не обращать внимание?"

Сергей Лавров: "Эти заявления – они, конечно, имеют статус риторики, это понятно. В президенты Украины баллотируются не только Юлия Тимошенко, но и такие персонажи, как Дмитрий Ярош, Олег Тягнибок, член коалиции, между прочим, глава объединения "Свобода" партии "Свобода", в платформе которой до сих пор есть, насколько я знаю, подтверждение принципов декларации, принятой где-то в конце июня 1941 года, когда подписавшие эту декларацию украинцы присягали на верность Гитлеру в его борьбе за новый порядок в Европе.

Я оставляю на совести тех, кто это сказал, утверждение о том, что "Правый сектор" - это рука Москвы. У нас есть многочисленные факты, которыми я делился со своими партнерами о том, чье посольство регулярно контактировало с "Правым сектором", куда регулярно приходили руководители "Правого сектора", чьи представители регулярно находились на Майдане в тех помещениях, которые контролировал "Правый сектор", и откуда "Правый сектор" руководил многими бесчинствами, включая организацию стрельбы снайперов. Так что я это оставлю на совести тех, кто занимается такими упражнениями".

Ирада Зейналова: "То есть, вы хотите сказать, что "Правый сектор" координировал организацию стрельбы снайперов?"

Сергей Лавров: "У нас есть такие данные".

Ирада Зейналова: "Эти данные уже мы направили нашим западным партнерам?"

Сергей Лавров: "Мы поделились нашими опасениями, нашими подозрениями, я не могу утверждать на сто процентов, но очень много фактов, которые указывают на это".

Ирада Зейналова: "Возьмем, кстати, хотя бы утечки из ЕС, что якобы крымчане теперь смогут получать шенгенские визы только в Киеве. Ведь если это правда, если это решение принято, это получается просто провокация. На ваш взгляд, это решение принято или нет?"

Сергей Лавров: "Решение еще не принято, насколько я знаю, но такие разговоры всерьез ведутся. Причем ведутся они в весьма своеобразной манере. Заявляя о том, что нужно ввести правило, согласно которому любой житель Крыма, если он хочет получить шенгенскую визу, должен ехать на Украину, идти в зарубежное консульское учреждение и получать шенгенскую визу только по украинскому паспорту, одновременно они рассуждают о том, что поскольку у стран Евросоюза есть безвизовый режим для посещения Украины, Украина в свое время в одностороннем порядке предоставила безвизовый режим для стран, граждан стран Евросоюза, то для посещения Крыма этот режим сохраняется. Это вот всерьез и публично такие подходы обсуждаются".

Ирада Зейналова: "То есть, даже не ища компромисса?"

Сергей Лавров: "Это они с нами не разговаривают, они обсуждают это между собой, исходя из того, что они примут решение, и эти решения должны исполняться. Это неприемлемо. Это грубейшее нарушение прав человека. Люди, которые живут в Крыму и которые выбрали российское гражданство, не имеют никакого отношения к геополитике. Они просто хотят жить в стране, которая отвечает их культурному запросу, их языковому запросу. Их генетическому, если хотите фонду. И если Евросоюз пойдет на подобные шаги, я убежден, что мы на это ответим точно. И ответим так, чтобы Евросоюз понял неприемлемость подобного грубейшего нарушения прав человека".

Ирада Зейналова: "Вам не кажется, что тот набор, не давать визы простым крымчанам, называть Россию региональной державой - это какие-то мелочные вещи. И когда речь идет о судьбе большой страны, европейского партнера, нашего партнера - это очень странная мелочная реакция. Это называется " куплю билет и не поеду".

Сергей Лавров: "Мелочность тех, кто сейчас захватил власть на Украине, меня, в общем-то, не сильно удивляет, но мелочность их зарубежных спонсоров, конечно, поразительна. Потому что - крупные государства и серьезные люди, сторонники демократии, поборники справедливости… Но лидеры мельчают. Это еще до нас с вами подметили многие".