Легендарному отцу знаменитой «Таганки» Юрию Любимову исполнилось 95 лет
Создатель острова свободы в несвободной стране, великий грек в белой тунике – за 81 год работы его награждали разными эпитетами. Знаменитому отцу знаменитой Таганки - 95. И единственный эпитет, которого Юрий Любимов никогда не ждал - российский Король Лир.
Ведь это он был отцом фантастически успешного театра, где на сцене в советское время ставили "Мастера и Маргариту", и "Гамлета" с опальным Высоцким.
Теперь его детище, некогда легендарная труппа, ради которой он вернулся из эмиграции и которой попытался вернуть былую славу, со скандалом от своего отца отказалось. И уже год пытается жить сиротой. Первый канал провел три дня с Юрием Любимовым, одним из самых известных в мире российских режиссеров, патриархом театральной сцены.
С восторгом и вдохновением он говорит об Италии, откуда вернулся буквально накануне. Где каждое лето, скрываясь от всех, придумывает новые сценарии и спектакли. В этот раз, наконец, начал писать книгу. Где обязательно будет и про деда - крепкого крестьянина, которого советская власть раскулачила.
"Он мне дал рубль, серебряный тогда, и сказал: "Запомни, внучок, ничего у них не выйдет, потому что работу хорошую надо оплачивать! И я рубль потерял. Видимо, мне и не везет", - говорит Юрий Любимов.
Он не пессимист, слишком часто травили и пытались унизить. А сегодня не только экзаменует будущих режиссеров вопросами о его творчестве, но и сами они, открыв рот, учатся у мастера превращать пыльную дыру сцены в нечто живое и бередящее душу. Рассказывает: всех, кто его бил и запрещал работать, не интересовали ни искусство, ни личности.
"Мы уже дружным хором должны были входить в коммунизм при Хрущеве, а я уж точно знал: когда еду на работу, вижу на гостинице "Москва" огромный плакат: "Хрущев - Ленин сегодня!" И я подумал: ну, все, сейчас его будут снимать... Его и сняли", - вспоминает режиссер.
Перед концертом близкого друга, великого итальянского дирижера Клаудио Аббадо, Любимов волнуется. Их имена часто были на одной афише. Проезжая Таганку, Юрий Петрович спокоен: вспоминать скандал и расставание не хочет. Теперь он свободный человек.
"На Станиславского писали доносы артисты... Даже если разбирать - великие. Мы любим доносы писать... При чем тут коллектив? Это не колхоз! Это штучная работа! Ну, неужели у нас это нельзя понять?! Это штучная работа!", - подчеркивает Любимов.
Вспоминает, как лидер итальянской компартии Энрико Берлингуэр лично приезжал просить у Брежнева выпустить его, Любимова за границу. "И тот говорил ему, Леонид Ильич: "Андрейка, мы тебе пришлем хорошего! А этот - плохой!". А он говорил: "Мне не надо! Мне нужно именно его!" Мы у него были даже в гостях, видели его театр! И вот он нам нужен!", - рассказывает он.
Долгожданная встреча за кулисами - великие друзья не виделись уже несколько лет. И концерт - как одном дыхании. Как повезло, что сегодня Моцарт, шепчет Юрий Петрович супруге, эта музыка лечит душу.
"Бесы". Репетиция в театре имени Евгения Вахтангова. Обязательная репетция после отпуска. Премьера "Бесов" была еще в прошлом сезоне, а новые правки - вовсе не каприз, а соответствие любимовскому знаку качества. К слову, радуется, что со зрителями "Таганки" расставаться не пришлось. "Нет, не со зрителями, потому что зритель пришел в Вахтанговский театр! И я увидел даже знакомых много лиц, которые оттуда пришли сюда", - делится Любимов.
Между делом рассказывает, как душили его театр, как в спектаклях мерещилась крамола и насмешки над генсеками, как пытались запретить премьеру "Павших и живых", будто бы Вечный огонь на сцене непременно сожжет театр. Спас генерал пожарной охраны - тоже фронтовик.
Одна из ран - запрещенный спектакль "Живой", ради билета на который могли отдать даже ордер на квартиру в Москве. Кроме театра Любимова, зрителям было почти нечем дышать. Сегодня из темноты зала он так же шлифует каждый жест и слово. Говорит, сделать надо так, чтобы люди все поняли.
Голоса для постановки оперы "Князь Игорь" - а репетиции в Большом уже скоро начнутся - Юрий Любимов выбирал сам. С детства он боготворит великих исполнителей. И почти шепотом рассказывает, как однажды почти поддался искушению: "Каунас, война началась... И там портрет Шаляпина: "В этом маленьком театре я получил моменты вдохновения!"... Я хотел украсть... А потом думаю: а куда я его дену? В казарму принесу - отберут. И решил не воровать. Но, хотел, хотел..."
Он называет себя "главным оперуполномоченным Советского Союза", за границей - когда приглашали и когда вышвырнули из страны - поставил больше 30 опер. И дома эта будет, по сути, первая. Впрочем, о многом из того, что было, сегодня он изящно отшучивается.
"Крыса вышла в зале Чайковского и пошла по бордюру, встала на лапки и слушала... Заслушалась... У Рихтера! И потом рухнула! А вы не знали этого? Это вся Москва только и говорила: в консерватории крысы музыку слушают!", - рассказывает Любимов.
И невозможно поверить, что Юрию Любимову 95, а за его плечами весь XX век. Он не жалуется ни на самочувствие, ни на судьбу. Получает одинаковое удовольствие от работы и отдыха. И интригует своих зрителей все больше и больше...