На сцене Театра Наций поставили пьесу «Фрекен Жюли» в новых реалиях
Откровенная история неравной любви – премьерный спектакль на сцене обновленного Театра Наций. В Москве поставили пьесу "Фрекен Жюли", которая в XIX веке на родине автора, шведского писателя Стриндберга, была запрещена цензурой. В наше время действие драмы перенесли в реалии российской столицы. Герои Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой нарушают запреты, становясь участниками опасной любовной игры.
Пока актриса Юлия Пересильд и помощник режиссера Себастьен Дюпуэ решали, где героине спектакля лучше поскользнуться – упасть-то нужно точно под одной из видеокамер, которые развешаны над сценой - Евгений Миронов ходил по залу, не находя себе места. Спектакль "Фрекен Жюли" для него не только главная роль, требующая огромных душевных сил. Как худрук Театра Наций, он до последнего не знал, получится ли спустя всего два месяца после ремонта освоить новую технику и выполнить все условия режиссера.
Режиссер Томас Остермайер, чтобы не терять ни минуты, приходил на репетиции уже с кофейником. Из Германии и Франции пригласили всю его постановочную группу - от костюмеров до специалистов по видео. И первые пять минут спектакля в тишине, но при колоссальном напряжении, зрители в подробностях наблюдают, как кухарка Кристина готовит куриный бульон.
"Знаете, эта несчастная голая курица совсем не означает, что мы вот так же препарируем общество. Скорее уж, это символ того, как здесь на сцене обнажается душа каждого человека, чтобы к концу спектакля была ясна его сущность. Мне кажется, что именно в современной России эта постановка получит самый живой отклик!", - считает режиссер.
Известную пьесу Августа Стриндберга пришлось переписать так, чтобы ее персонажи говорили не на языке позапрошлого века, а были не отличимы от героев современной светской хроники. И это уже не Швеция, а Россия. Не ночь Ивана Купалы, а новогодняя. Герои поют в караоке, разгадывают сканворды, говорят по мобильнику. Слуга становится водителем при дочке богатого генерального директора. Лишь имена героев и суть остались прежними: сытый голодному не товарищ.
Габриэле Ферингер, художник по костюмам, рассказывает: "Мы даже одели героев так, чтобы подчеркнуть их социальное неравенство и харктеры. У Жана, к примеру, модная рубашка и жилет, но дешевые брюки, он как бы стремится быть благороднее, но не может этого достичь. А вот за нарядами для Жюли я специально ездила в Милан, ведь, насколько нам известно, все богатые русские женщины покупают одежду исключительно за границей".
Чтобы сыграть взбалмошную девицу, которая привыкла к роскоши и вседозволенности, но к 30 годам почему-то не доверилась ни одному мужчине, кроме своего водителя, Чулпан Хаматова долго общалась с одной из тех, кого называют светскими львицами.
СНХР: Чулпан Хаматова, исполнительница роли Жюли, заслуженная артистка России:
"Когда я ее спросила, а что бы вы хотели, какой посыл должен быть в этом спектакле, она сказала: "Пожалуйста, сделайте так, чтобы было ясно и очевидно, что в эту прослойку, в этот слой общества не надо стремиться, потому что это грозит одиночеством, абсолютной потерей свободы".
Герою Евгения Миронова снится, что он, наоборот, все время карабкается наверх. Но, двигаясь вроде бы и навстречу, Жан и Жюли слишком далеки друг до друга. И самый интимный момент их отношений зрители видят словно под линзой - режиссер выводит его на большой экран.
Как и у Стриндберга, в новой версии старой истории нет абсолютно грешных и праведных. Как и в жизни, всегда есть шанс начать с нуля падать или карабкаться. А за кулисами обязательно лежит запасная курица, которая позволит людям на сцене вновь и вновь обнажать свои души.