В МХТ имени Чехова большая премьера — спектакль «Враки, или завещание барона Мюнхгаузена»
Спектакль «Враки, или завещание барона Мюнхгаузена» поставлен по пьесе Виктора Крамера, написанной при участии Константина Хабенского. Он же исполнитель главной роли. Сюжет основан на реальных событиях, но нащупать ту грань, где действительность пересекается с миром фантазий, непросто.
Мечтать, так мечтать! Безудержно. И если прямо сейчас главный герой собрался на воздушном шаре в турне: Земля — Луна — Юпитер, он полетит. Да, прямо со сцены. Да, прямо на шаре, достав его из шкафа.
«Он оторван или пытается оторваться от действительности», — говорит Константин Хабенский.
А действительность в этом спектакле крайне запутанная штука. Вот так выглядит сценическое пространство. Здесь — сразу два мира: мир настоящий и мир выдуманный, который кажется таким реальным.
«Здесь внутри происходит не меньшая жизнь, чем снаружи, а это еще все и вращается», — говорит режиссер Виктор Крамер.
Лихо закрученная жизнь Мюнхаузена — сплошь из фантазий нелепых, авантюрных, радостных. И все их зритель может видеть! Ежесекундно. Для этого в спектакле создали декорацию высотой с трехэтажный дом.
«Целых восемь камер одновременно производят сюда некий образ, некий контент того, что находится в голове у барона», — рассказывает режиссер Виктор Крамер.
А на выдумку барон не скупится.
«Мы все в синяках. Нам приходится практически как цирковым артистам, летать, участвовать в драках, падать, кувыркаться, прыгать!» — рассказывает исполнительница роли Баронессы Якобины фон Дунтен Кристина Бабушкина.
Мюнхгаузен в исполнении Хабенского — это не тот самый Мюнхгаузен. Он был на самом деле, реальный человек, живший в XVIII веке, немецкий дворянин, ротмистр Российской армии.
«Очень много взято из реальных исторических вещей, которые упоминают того самого барона, который действительно служил в России, потом сбежал из России», — рассказывает Константин Хабенский.
И всю оставшуюся жизнь скрашивал рассказами о невероятных приключениях немца в России. Их же и завещал.
«Завещание барона Мюнхгаузена можно расценивать не как реальное завещание, а как его предложение попытаться выжить в этом мире и сохранить в себе человеческие какие-то вещи», — отмечает Константин Хабенский.
Спектакль-драма, спектакль-комедия, спектакль-трагедия — все про эту постановку, в которой жанры переплелись так же туго, как фантазии главного героя. А в случае с бароном это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.